САМУРАЙСКИЙ МЕЧ

Что же это за Косой переулок, где снял квартиру двадцатилетний
Шура Усачёв? Переулок этот коротенький, пятьсот метров. Здесь
одиннадцать особняков, они двух- или трёхэтажные. Все на переулке
друг друга знают. И когда Шура вот сейчас, 4 декабря 1943-го, вышел
из дому, чтобы отправиться с новой анкетой в контору БРЭМ, то чуть не
столкнулся с соседом по фамилии Вальтер. Тот остановился. Высокий
подтянутый мужчина с глубокой ямочкой на подбородке. Протягивает
Шуре крепкую ладонь для рукопожатия:
– Привет товарищу по несчастью!
– Здравствуйте, Иван Иванович! – Шура младше Вальтера на
шестнадцать лет, поэтому по имени-отчеству. – А вы сейчас оттуда? –
кивнул Шура в сторону Нового Города.
– И вы туда? – вопросом на вопрос ответил Вальтер и улыбнулся.
Их обоих вот уже четвёртый день подряд вызывают в один и тот же
кабинет. Одному тридцать шесть лет, другому – двадцать. Оба
«призывники». Обоим грозит «Асано». Что за «Асано» за такое? Нет, это
не блюдо японской кухни типа суши или сашими. Это такой русский
отряд с японским именем. Для молодых русских эмигрантов служба в
японском «Асано» с 1942 года – обязательна! А почему «Асано»?
Аббревиатура? Просто одним из организаторов этого отряда и его
командиром был майор (потом подполковник и полковник) Квантунской
армии Асано Макото – японец, который знал и русский язык. Командира
зовут Асано, значит и отряд – «Асано».
Иван Вальтер живёт в Косом переулке в доме № 5. Он владеет этим
домом и занимает с семьёй квартиру под номером 10. Остальные сдаёт
внаём. Богатенький. Имущество наследственное; умирая, отец завещал
красивый многоквартирный дом жене Анастасии Гаврииловне и детям.
Вдова с младшими сыновьями Георгием и Яковом вскоре уедут-
уплывут в Северные Американские Штаты (так в запросе БРЭМ),
оставив Ивану Вальтеру неограниченную доверенность на доходы от
наследованного имущества. Документ очень солидный –
написан на английском в Сан-Франциско и переведён на китайский и
русский языки.
– Меня, наверное, всё-таки не призовут, – господин Вальтер говорит
будто бы с огорчением, а на самом деле просто хитрит. – Понимаете,
после гриппа у меня больное сердце, да и близорукость, – он поправил
массивные очки. – Здоровье не позволяет служить.
Про здоровье Иван Вальтер лукавил, ну хотя бы чуть-чуть. Он
профессиональный спортсмен, преподаватель гимнастики и плавания в
Речном Училище Северо-Восточного Государственного Пароходства
Маньчжоу-Ди-Го, Вице-Командор Парусного Общества Харбина, вот сколько всего он сообщал о себе, заполняя анкеты. Если по советским
меркам, то Вальтер – мастер спорта по гимнастике и плаванию,
здоровее самого здорового.
У него жена Валентина, очень приветливая. И весёлые дети, вечно
бегающие по переулку и при встрече здоровающиеся с Шурой, – сын
Костя и дочь Таня.
Может быть, помогло спортсмену то, что он очкарик. Заключение
комиссии от 31 декабря 1943 года: «Вальтер И.И. освобождён от
призыва на воинскую службу по близорукости». Только ли по
близорукости? Может, этот очень богатый допризывник просто
откупился? Но не будем подозревать призывную комиссию БРЭМ в
мздоимстве. Они там все положительные.
Идёт Шура, торопится. Вот он на Офицерской улице, которая
соседствует с Косым переулком. Здесь депо пожарной команды, символ
дисциплины и порядка. Но здесь же, увы, и весёленькое заведение.
Неприятные, визгливые мелодии. Поздними вечерами и по ночам –
всякие сомнительные личности. Поговаривали, что тут хорошо
проводят ночное время дядьки из Советского консульства, прожигают
деньги и совесть. Это кабаре «Фантазия». Тоже символ. Даже два
символа – есть ещё ночное кабаре «Бомонд», туда тоже советские
дипломаты зачастили. Ярче не скажешь – «Фантазия» и «Бомонд».
Вот виадук через железную дорогу. Вот Таможенная, угол с Большим
проспектом. Контора БРЭМ с Подотделом, который занимался набором
в Русские Воинские Отряды. Трое парней ждут у дверей кабинета, куда
должны позвать. С одним Шура давеча познакомился. У него красивое
имя – Мечислав, поляк, кажется.
Случилось всё так, как Шура предполагал и чего боялся…
Призвали в японскую армию. Отъезд в Ханьдаохэцзы. На полтора
года. Та же срочная служба. Каждый солдат получал получал шинель,
две пары верхней одежды, две пары нижнего белья, зимой – шерстяное
бельё, шерстяные носки, зимние ботинки на резиновой подошве, шубу,
шапку, шерстяные перчатки и рукавицы.
Практическая стрельба. Японские приёмы рукопашного боя, семь
тренировок в неделю. Judo – одно движение, и соперник на земле. О-го-
го!
Уволился Шура 1 июля 1945 года – за полтора месяца до вступления в
Маньчжурию Красной Армии. Уехал из Ханьдаохэцзы понятно куда – в
деревню Барим, к маме и братьям. Последняя из анкет в архивном деле Александра Усачёва. Вообще-то, БРЭМ дышит на ладан, через три недели этого Бюро вовсе не станет, но Третий Отдел Главного Бюро по-прежнему требует от эмигрантов автобиографий и анкет. «16 июля 1945 г. Адрес проживания на настоящий момент: станция Барим. Год поступления на военную службу и род войск: 1944, с 25 января, пехота. Военно-служебный стаж: с 25.01.1944 г. по 1.07.1945 г. служил в Ханьдаохэцзы в Русском Воинском Отряде, окончил службу старшим ефрейтором». 1 июля 1945 года из Русских Воинских Отрядов уволились все русские парни. Чтобы остаться живыми. Шура останется живым. Но в 1947-м ему в СССР дадут по 58-й статье десять лет колонии. Реабилитируют в конце 1954-го. А полковник Асано Макото в августе 1945-го вспорол себе живот. Самурайским мечом.